Тот, кому открыл свои двери рассыпающийся на части от времени, но знающий себе цену, самодостаточный и разборчивый профессорский особняк, нашёл бездонную шкатулку историй. Представьте себе старый деревянный дом, в котором живет пятое поколение одной семьи. Его окна выходят на шумную Тимирязевскую улицу, а во дворе растут яблоки и живут белки. Его обитатели хранят игрушки в сундуках, в которых их далекий предок в 19 веке перевез свои вещи из Америки. Живут среди мебели и вещей, которые за 150-летнюю историю семьи в этом доме принадлежали ученым, академикам, художникам. Дом Василия Вильямса не просто жилой — он живой, со старым роялем и зеленой лампой на подоконнике. Приглашаем вас побывать (пусть и виртуально) в этом необыкновенном месте.

История. Петровская (ныне Тимирязевская) земледельческая и лесная академия была основана в 1865-го года, а в 1876-ом был построен дом для академической профессуры, который сейчас называют Домом Шредера-Вильямса. Изначально, в 1870-х, на втором этаже его жил с семьей придворный садовник Александра II, устроитель садов в Петровской академии, датчанин Рихард Иванович Шредер (его бюст стоит в начале Лиственничной аллеи, под боком 6-го учебного корпуса). В 1893-ем году на первом этаже поселился выпускник академии, талантливый учёный-почвовед Василий Робертович Вильямс (1863-1939), русский и советский почвовед-агроном, один из основоположников агрономического почвоведения. (На коллаже ниже слева бабушка Марии — Валентина Молчанова, справа В.Р. Вильямс).

В 1888-ом году Василий Вильямс окончил Петровскую сельскохозяйственную академию, в 1891-ом году стал преподавать в ней. В 1894-ом, Вильямс был назначен адъюнкт-профессором на кафедре почвоведения и общего земледелия, а в 1897-ом году получил звание профессора. Дважды возглавлял свою альма-матер — в 1907-ом — 1908-ом и в 1922-ом — 1925-ом годах. В 1907-ом, заступив на пост директора, Вильямс поддержал реформу предыдущего директора, Шимкова, по которой в институт на равных правах с мужчинами стали принимать женщин, а в 1920-е создал первый в стране сельскохозяйственный рабочий факультет.

В 1895-ом году Вильямс руководил созданием первых в России чайных плантаций близ Батуми. В 1896-ом, участвовал в организации полей орошения на Марьино-Люблинских полях под Москвой и создал первую в России селекционную станцию. В 1904-ом  заложил в Тимирязевке биологический питомник многолетних трав — злаковых и бобовых. В 1911-ом году организовал при кафедре почвоведения Высшие курсы по луговодству. В 1914-ом основал под Москвой опытную станцию по изучению кормовых растений и кормовой площади (сегодня — ВНИИ кормов им. Вильямса). В 1934-ом году на территории Сельскохозяйственной академии был создан почвенно-агрономический музей, основу экспозиции которого составила богатейшая коллекция образцов, собранная Вильямсом и его учениками за многие годы научных изысканий: почвенные монолиты, образцы генетических горизонтов и горных пород, гербарий.

Наши дни. Лиственничная аллея — кратчайший путь к дому Вильямсов от станции метро «Петровско-Разумовская». Справа, за забором — опытные поля, слева — общежития Сельхозакадемии. Встречаем памятник Вильямсу на Тимирязевской улице, открытый в 1947-ом году на месте храма Петра и Павла, снесенного в 1934-ом. Минуем Почвенно-агрономический музей им. Вильямса на Тимирязевской, 55, по соседству с домом учёного. Строить его начали в 1938-ом — Вильямс-старший даже успел принять участие в его проектировании, — открыли в 1954-ом. Это первое здание в СССР, построенное специально для музея. А вот и дом. И правнучка Василия Робертовича — Мария Вильямс на крыльце.


«Добрый день, проходите. Пусть вас не смущает потолок — это нас когда-то залили, но папе понравилось (потолок с разводами стал похож на мраморный), и он не стал его ремонтировать. Здесь всего семь комнат, не считая прихожей и кухни. Гостиная, библиотека, рабочий кабинет Василия Вильямса (с его столом) и четыре жилые комнаты — наша с мужем, мамина и двух дочерей. На втором этаже — отдел озеленения и комендатура общежития Тимирязевки. Туда ведёт отдельная лестница, со двора.»


О доме. У нас есть документы, в которых значится, что квартира на первом этаже передана академику Вильямсу и его потомкам в бессрочное пользование (охранная грамота, закрепившая право на проживание, была выдана Вильямсу Сталиным в 1930-е годы), но приватизировать её мы не можем. Равно как и, например, сделать ремонт фасада — деревянная обшивка родная, второй половины XIX века. Наша семья проживает в этом доме сто двадцать три года. Сейчас впятером — моя мама, мы с мужем и двое детей. Ну и животные разнообразные — две собаки, кошка, морская свинка и три рыбки.


О семье. Я всерьез заинтересовалась историей своей семьи совсем недавно, год назад, когда устроилась на работу в соседнее здание — Почвенно-агрономический музей имени моего прадедушки. Мы с директором музея Ириной Николаевной Копейкиной засели за архивы, и потихоньку я стала вникать в наши семейные хитросплетения, в историю рода Вильямсов.

Мой прапрадед, Роберт Оскар Вильямс, приехал в Россию из США, из штата Вермонт, в 1852-ом году. Он был инженером путей сообщения, строил мосты Николаевской железной дороги (из Москвы в Петербург) и женился на Елене Фёдоровне Голицыной. Вероятнее всего, она была незаконнорожденной Голицыной. Её мать была из крестьян, отец — из рода Голицыных. Елена Фёдоровна выросла в семье Голицыных и взяла их фамилию, а уже после 1917-го года Василий Робертович приписал своей матери «правильное» крестьянское происхождение. У них было десять детей, шестеро умерли в раннем возрасте, четверо — Софья (старшая дочь), Василий (старший сын), Иван и Владимир — продолжили род. Изначально дети имели американские имена — мой прадед Василий был Уильямом, Владимир — Вольдемаром, Иван — Джоном. Впоследствии они переменили их на русские, равно как и гражданство.

Прадедушка был женат дважды. В первый раз женился в 1897-ом году на московской мещанке Марии Луговской, у них было трое детей — Вера, Василий и Николай. В 1923-ем году Мария Александровна умерла, и Василий Робертович женился во второй раз — на своей ученице Ксении Ильиничне Голенкиной. Детей у них не было.

Младший брат Василия Робертовича, Владимир (Вольдемар), пошел по стопам отца, увлёкся механикой, закончил Императорское Московское техническое училище (современный МГТУ им. Баумана), а с 1897-го года стал хранителем технического отдела Политехнического музея. С 1905-го года он не только работал, но и проживал в здании музея вместе с семьей. Его сын (мой двоюродный дедушка), Пётр Владимирович Вильямс, был живописцем. Старшая сестра, Софья, была пианисткой. Когда умер отец, ей было восемнадцать лет. Чтобы прокормить семью, она перешла в педагогическое отделение консерватории, где и преподавала до самой смерти в 1898-ом. Софья Вильямс была замужем за Сергеем Голицыным (возможно, дальним родственником мужа Елены Фёдоровны), которого вместе с родней расстреляли после революции. Долгое время считалось, что детей у них не было, но недавно выяснилось, что у Софьи и Сергея была дочь Лидия, а у той, в свою очередь, тоже родились дети. Род продолжился, но пока про эту его ветвь нам почти ничего не известно.


Мой дед, Николай Васильевич, покончил с собой. У него было двое детей — Николай и Елена, моя мама. Николай за неудачно рассказанный анекдот был сослан. Николай Васильевич отправился в партийный комитет Тимирязевской академии, вернул свой партийный билет, пришёл домой и выпил метиловый спирт. Он был химиком и не мог ошибиться. Это случилось в 1946-ом году, маме было девять лет. Его сын был реабилитирован, однако в 1977-м за антисоветскую деятельность вместе с женой Людмилой Алексеевой был лишен гражданства СССР, уехал в США и умер в возрасте восьмидесяти лет, в 2006-ом. Обе мои дочери пока носят фамилию Вильямс, а дальше — как повезёт.

Изначально дом имел печное отопление — печи есть в каждой комнате, всего их шесть, плюс камин в детской, но теперь они — просто элемент интерьера. А под домом когда-то был огромный подвал с углём. Сегодня на его месте крыльцо, по которому входят в дом. Здесь часто снимают кино, в основном историческое: о молодых годах Исаева/Штирлица, о Вольфе Мессинге.


На фото ниже — портрет президента США Авраама Линкольна и преподавательский состав и студенты Сельскохозяйственного института, 1898-й год. Виден «мраморный» потолок.

Рабочий стол Василия Вильямса. После второго инсульта учёный оказался частично парализован и мог передвигаться только в инвалидной коляске. С учётом этого дверные проемы в доме были расширены, равно как и пространство под столом — чтобы коляска могла туда поместиться.

Зимой в доме холодно: всюду щели и сквозняк. На террасе (на фото ниже) зимой чуть теплее, чем на улице.

О саде. В интернете можно найти информацию, что в саду дома похоронен В.Р. Вильямс. Это полнейшая чушь. Василий Робертович похоронен в дендрологическом саду Тимирязевской академии, его дети, Василий и Николай — в Тимирязевском лесу. В саду, к счастью, никто не похоронен. Мы тут что-то растим — цветочки, кусточки, — и стараемся следить за ним, чтобы не зарастал слишком. Раньше в саду жил петух по-имени Вахтанг, но его убили люди, лазившие к нам за яблоками и махровой сиренью. Сейчас у нас тут четыре яблони, две груши и огромная старая липа высотой в два наших дома, вся увитая плющом. В солнечный день в саду прохладно, после дождей — грязно и сыро. Светло здесь бывает только весной.
Когда-то сад окружал низенький, деревянный, зелёный заборчик, но потом руководство Сельхозакадемии заменило его на высокий, железный. Кирпичная стена в дальнем конце сада — остатки гаража, разобранного лет пятнадцать тому назад. Три стены разобрали, а четвертую почему-то не тронули, и теперь она — фрагмент садовой ограды.


Интервью —  Сергей Сокольский. Фотографии — Лариса Костенко, Яна Савина, Сергей Сокольский. А также из архива семьи Вильямсов. Читать полностью здесь: http://timstreet.ru/archives/778
И просто немного фото: